СТЕПНОЙ ПОХОД

- Донские партизаны покинули Новочеркасск 12/25 февраля 1918 года с тем, чтобы уйти в малозаселенные Сальские степи от красногвардейских отрядов, окруживших город. На следующий день Походный атаман генерал П.Х. Попов поехал из хутора Арпачин в станицу Ольгинскую на совещание с генералитетом Добровольческой армии. Он предложил там объединить силы, уйти всем сообща в степи, отбиваться там от красных и ожидать всеобщего восстания Донцов, которое, по мнению Походного, непременно должно было начаться сразу после весеннего сева. Генерал Корнилов соглашался на такой план, но после, по настоянию русских генералов, он изменил свое решение, в результате чего Добровольческая армия отказалась объединиться с донскими партизанами и решила двигаться на юг, хотя Кавказ тоже не сулил ничего доброго. Причины этого разделения сил лежали в возникшем уже тогда различии взглядов на цели борьбы. Донская партизанская молодежь собиралась в отряды только как временная смена служивых, уставших за трехлетнюю войну с Германией. Красная гвардия была чужой силой, неприемлемой в границах Донской земли для всех без исключения Казаков. Партизаны были только частью своего народа, частью более образованной и менее усталой. Временами их поддерживали станичные дружины, никакие фронтовики не проявляли к ним неприязни и даже «красные» Казаки не захотели идти на них в степи со своим ватажкой Голубовым, потому что «это же свои, Казаки!» Добровольческая же армия с самого начала носила облик организации классовой. В ее рядах собирались преимущественно преследуемые и загнанные штаб- и обер-офицеры, юнкера и некоторое количество интеллигентной молодежи; все они уходили от зверских проявлений революции, в то время как выходцев из среды крестьян, мещан и рабочих, даже в офицерских чинах, там почти не было. Ее кадры состояли из людей, не знавших чаяний своего народа и потерявших веру в его здравый смысл. В безнадежном кровавом тумане первых дней советской власти добровольцам оставалось на выбор: или с честью умереть в бою, или прорваться через Кавказ к границам Персии. В то же время у казачьих партизан была непоколебимая вера в свой народ, уверенность в том, что безучастие фронтовиков - лишь временное явление. Поэтому с добровольцами ушла только та их часть, которая была к ним ближе по духу, а остальные уклонились со своим Походным атаманом в степи. Они пошли туда, несмотря на то, что эти беспредельные равнины, кроме своей отдаленности от железных дорог, где оперировали отряды красной гвардии, не давали партизанам никаких преимуществ. Там не было возможности опереться на какие-либо крепкие тылы, создать базы снабжения или даже разместиться в теплых казачьих куренях. С Походным атаманом осталось 2.000 партизан. Они находились в степях полтора месяца; голодали, мерзли, несли потери при встречах с окружившими их красногвардейцами, особенно в кровавом бою 19 марта (ст. ст.) у хутора Савоскина при Куричьей балке, но они ни на один день не оставили Донской Земли и непрерывно оставались далеким светочем для готовых к восстанию станичников. В этом и заключался сокровенный смысл С. П-да, его значение в истории борьбы Казаков за свой Присуд. Их потери в конечном счете оказались во много меньше, чем у тех партизан, которые ушли в Корниловскую армию под команду русских генералов. С. П. окончился в начале апреля 1918 г. после того, как по всему Дону пошла широкая волна восстаний против красных захватчиков. В степях остались только могилы доблестью венчаных партизан, живые же влились в полки возродившегося Донского Войска.