ДЕНИКИН

Антон Иванович - род. 4 декабря 1872 г. в польской деревне Шпиталь Дольный; генерал лейтенант и главнокомандующий Добровольческой армии. Отец его крепостной крестьянин Саратовской губернии, выслужившийся на долгой службе из фельдфебелей в майоры; мать - полька из Петрокова. Начав службу в Русской армии вольноопределяющимся первого разряда, Д. потом окончил военное училище и Академию Ген. Штаба. Во время Первой Мировой войны, к ее концу, занимал пост нач. штаба Верховного главнокомандующего в чине генерал-лейтенанта. После октябрьского переворота в 1917г. арестован большевиками, но выпушен и пробрался на дон. Приехал в Новочеркасск 22 ноября 1917 г. и вместе с генералом Алексеевым приступил к формированию Добрармии. В феврале следующего года ушел с Дона с генералом Корниловым в Первый Кубанский поход и после его гибели занял пост командующего армией. В течение двух лет оставался главным руководителем «Белого Движения», не проявил политической прозорливости, особого военного таланта и не понял сущности казачьих настроений. Смертельную угрозу, нависшую над Казаками со стороны русской революционной стихии и отчаянное их сопротивление, пытался использовать в интересах русской реакции; обусловил свой союз с Казаками на безусловном подчинении ему, как главнокомандующему, ставил им непосильные задачи, устранял возможность помощи зарубежных казачьих друзей, пользовался актами террора для устрашения оппозиции и т. п. В результате сыграл печальную роль в деле борьбы Казаков за свой Присуд и исторические права, а политическими мероприятиями оттолкнул от себя все народы Россия и подготовил почву для поражения и Добровольческой армии, и Казаков. Во время общего отступления армий к Черному морю, сдал командование генералу Врангелю и 22 марта 1920 г. на английском миноносце отбыл в изгнание. Казаки приняли ген. Д-на главнокомандующим своих армий не без борьбы и под давлением сложной боевой обстановки, по настояниям западных союзников и своих старших начальников. Его сторонники из числа Казаков убеждали, что Д. лицо нейтральное, что он по своим способностям поднялся высоко в русской военной иерархии, что страшно оставаться одним Казакам против всей огромной России, без надежды на помощь в борьбе против большевиков, хотя бы «лучшей части» русского народа, что, отстранив Д-на от командования, нет надежды на помощь от союзников. Оказалось, однако, что по своей политической отсталости он не смог быть ни военным вождем у Казаков, ни вершителем политических судеб русского народа. И пришел он на казачьи земли, как беглец от того же русского народа. До сознания казачьих руководящих кругов смысл революционной стихии доходил тоже очень медленно, хотя народные представители на Кругах и Радах роль Д-на умели оценить трезво. У большинства казачьих генералов Д. потерял доверие и авторитетность только после того, как его мероприятия привели к поражениям и развалу фронта.